В основе выставки лежит стремление художника осмыслить состояние перехода, своеобразного транзита из точки А в точку Б, где вещи в одночасье и без предупреждения изменились как внешне, так и семантически. В качестве мизансцены этой ситуации “пост” выбрана научная лаборатория взятая вне конкретного времени и пространства. В образовавшейся гетеротопии нет и самого ученого, хотя мы видим как следы его присутствия, так и остатки проводимых неизвестных нам экспериментов. Надвигающаяся интрига в форме вопроса “Что случилось?” – так и не получит развязку, зрители оказываются в положении постфактум и вынуждены сами конструировать нарративы, если чувствуют в них потребность. Ясно одно: что-то однозначно случилось. Чертежи, таинственные приборы, непонятные существа – немые свидетели исследовательского проекта, вышедшего из под контроля. 

Словно намеренно контрастируя со столь тяжеловесной темой катастрофы, сам визуальный язык Титаева радикально несерьезен и полностью отказывается от любого намека на монументальность формы. Из намеренно наивной и ироничной эстетики выпадают однако две классические пейзажные работы. Эти картины, словно забредшие сюда случайно, сделаны другим (анонимным как и ученый?) художником. Они играют роль антиподов по отношению к объектам Титаева, идеализированная и законсервированная человеком природа в обрамлении – торжество рацио. Однако именно человеческая рациональность в своем эгоизме способна случайно уничтожить себя. Продолжая неукротимый конфликт прогресса, две авторские живописные абстрактные работы вместо подражания природе констатируют противоположное: распад мира.

К жанру пост-апокалипсиса и science-fiction художник то тут, то там добавляет отголоски детской литературы: басню Крылова, сказки Андерсена и братьев Гримм. Эти вкрапления представляют собой памятники чему-то утраченному, урокам которые не были извлечены. Детали материальной структуры будущего неизбежно пропитаны ностальгией по прошлому. Было ли произошедшее случайной ошибкой ученого или намеренным саботажем; является ли это концом истории или ее началом; что требуется, чтобы творить будущее и какова цена научного заблуждения. Повисшие в воздухе “лаборатории” вопросы о произошедшем как и сами объекты, созданные художником, по сути являются очередным подтверждением хрупкости и незащищенности любого порядка вещей. 

Текст: Анастасия Патапкина